Архімандрит Тихон (Агріков). Життєпис. Проповіді.

Архимандрит Тихон (Агриков). Жизнеописание. Проповеди. 

Жизнеописание. Память - 2/15 ноября

     Старец Тихон прожил на земле 82 года, и все же весть о его смерти была неожиданной. Последние годы жизни старца прошли в стороне от людских глаз и для многих представляли тайну. Лишь только самые близкие, а также духовные чада знали: батюшка молится в затворе, в уединении, место которого никто не мог назвать точно.

     Известие о панихиде в селе Тайнинское под Москвой загадочным образом облетело православных, и храм Благовещения едва мог вместить всех желающих проститься. Приехали хор и братия из Троице-Сергиевой Лавры. Покрывало схимника выдавало еще одну тайну: девять лет назад архимандрит Тихон принял схиму - великий ангельский чин - под именем Пантелеймон.

 Лавра

     Свой духовный путь Тихон Агриков (Василий Петрович Агриков) начал в обители преподобного Сергия. Решение стать монахом и священником было принято им уже в зрелые годы. За плечами осталась Великая Отечественная война, которую он прошел от начала до конца.

В то время старец Тихон писал:

 

Две разные дороги лежат перед нами, а какая лучше — пока не поздно, выбирайте сами, если кто еще не выбрал твердого пути. "Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает" (Мф. 12, 30).

 "Пройдя тяжелый путь военной жизни, побывав не один раз на волосок от страшной смерти, пережив все страхи и муки войны, я, по великой милости Божией, вернулся под родительский кров, а вскоре потом попал и под кров Преподобного Сергия", - писал впоследствии о. Тихон.

Молодой монах прежде всего искал мужества. Он не боялся быть не таким, как все. Впоследствии Тихон расскзал о себе притчу:

Один английский писатель рассказывает такой случай. В казарму, в среду грубых, испорченных солдат попал кроткий, богобоязненный юноша. Он у себя дома привык начинать и кончать день молитвой к Богу. То же стал делать и в казарме. Товарищи с первого же дня осыпали его насмешками, кидали в него подушками и сапогами, с хрхотом, свистом и богохульным пением окружали его и не давали ему молиться. Смутился молодой солдатик, не выдержал насмешек. "Бог,— думал он,— видит ведь везде, буду молиться в постели, под одеялом". Так и стал делать. Прошло долгое время.

Однажды наконец сосед по койке, старый закаленный в бою солдат, заметил это и, улучив минуту, когда они были одни, стал его стыдить: "Я не молюсь, потому что огрубел, отвык от молитвы, а тебе стыдно прятаться с молитвой. Какой ты после этого солдат! Испугался насмешек, прячешься под одеяло. Что же, в битве, когда на тебя посыплются пули, ты тоже будешь прятаться под одеяло? Не хочешь молиться — не молись, а если дорожишь молитвой, не прячься с нею. Глупые люди смеются, а ты и уступил, нет, ты стой на своем и их заставь уступить тебе". Ободрился солдатик, снова стал открыто молиться. Насмешки поднялись опять, но он не обращал на них больше внимания, и они постепенно смолкли; и как-то даже уважать стали больше.

Исповедь

На исповеди о. Тихона собиралось очень много народа. Он пробуждал в людях покаяние. Когда проводил общую исповедь в Трапезном храме Троице-Сергиевой Лавры, то весь храм плакал.

Он говорил:

Первым действием на достойной исповеди должно быть испытание сердца. Обычно люди неопытные в духовной жизни не видят ни множества грехов, ни их гнусности. "Ничего особенного, как у всех, только мелкие грехи, не украл, не убил",— так говорят обычно многие. А самоуверенность, черствость, раздражение, человекоугодие, слабость веры, недостаток любви, малодушие, ропот, уныние — разве это мелкие грехи? Разве кто может сказать, что он достаточно верит в Бога, что любовь его совершенна? Что каждого человека он любит как брата во Христе?

Что мы достигли кротости, безгневия, полного смирения? Если же нет, то в чем же заключается наша христианская жизнь? Чем объяснить нашу самоуверенность на исповеди, как не окамененным нечувствием, как не холодной мертвенностью сердца, душевной смертью, которая приближает и телесную? Почему святые отцы, оставившие нам покаянные молитвы, считали себя первыми из грешников, с искренней убежденностью взывали к Иисусу Сладчайшему: "Никтоже согреши на земли от века, якоже согреших аз, окаянный и блудный"? А мы убеждены, что у нас все благополучно!

     На праздники, после всенощного бдения, отец Тихон с вечера до утра исповедовал людей. Исповедь начиналась где-то в 10 часов вечера. Заканчивал он исповедовать около 4 часов утра, а в пять уже приходил служить раннюю Литургию, которую в своей жизни служил часто.

Перед исповедью батюшка всегда говорил проповедь и не начинал исповедовать до тех пор, пока не видел в людях состояния истинного покаяния. Проповедь он начинал так: выйдет и после слов "Во имя Отца и Сына и Святого Духа" негромко произнесет: "Братья и сестры..." Голос у него был очень умилительным, а проповедь необыкновенно искренней и глубокой.

Передать производимое на ее слушателей впечатление очень трудно, это надо было видеть, слышать, чувствовать. Часто он с любовью взывал: "Кайтесь, кайтесь, миленькие, родные!" Иеромонах Тихон Агриков находил ключи к сердцу каждого человека, подбирал такие проникновенные, затрагивающие душу слова, что люди очень искренно каялись после его проповеди.

     Когда он приступал к исповеди, к нему всегда выстраивалась очередь. В то время в Сергиевском Трапезном храме Лавры еще не было приделов преподобного Серафима Саровского и святителя Иоасафа Белгородского. На этом месте, у росписи Спасителя или Божией Матери, ставился аналой, и к батюшке была очередь исповедников.

Она шла через всю церковь, от входа Трапезного храма до самого аналоя. Его чада пока дождутся своей очереди, бывало, и прочитают правило, и попоют, и подремлют, а батюшка все сидит и принимает народ до самого утра. На исповеди он сам задавал вопросы про то, что было забыто, объяснял все неясное. Потом дерзновенно читал разрешительную молитву. Он старался всех принять и утешить: сострадал в скорбях, на благословение раздавал крестики, иконки.

     Несколько часов подряд в ночное время принимал батюшка людей. Вот он кончил исповедь, и, кажется, келия должна дать ему покой и заслуженный отдых. Но не тут-то было. И в своей одинокой келий, под покровом темной ночи, он все думает о тех, кто ему дорог и кого ему поручил Сам Христос. Ведь он вовсе не оставил их там, в бурлящем круговороте жизни, а унес в своем сердце и в келий вместе с ними молится, плачет, скорбит о них и тоскует.

Один древний мудрец говорил: "Человек, если он действительно хочет быть человеком, а не грубым животным в человеческом виде, должен работать над собою, как кожевник над кожею". Долгим трудом кожевник из толстой и грубой кожи выделывает мягкую замшу, нежную, тонкую лайку. Так и человек, если он хочет стать красивым делателем добра, должен долго и много работать над собою.

Как работать? Первое условие — быть внимательным к своему внутреннему миру, храму внутреннему. Мы часто знаем улицы и площади самых отдаленных городов — и не знаем собственного сердца. Много лет подряд упорно изучаем Святое Евангелие и много делаем внешних дел, но иногда годами не подумаем: все ли в порядке у нас внутри. Наш внутренний мир для многих из нас — полные потемки, и мы там, как в густом тумане, ничего не можем разобрать.

     Отец Тихон имел дар слез, дар молитвенного плача. Об этом знали немногие. Вернее, даже никто не знал, но и ныне живут люди, которые видели у него по утрам большое количество мужских носовых платков, насквозь пропитанных влагой. Так обилен был источник, которым подвижник омывал грехи и немощи своих духовных чад. Так относился к духовничеству отец Тихон.

     "Пастырь Церкви Христовой, - писал батюшка в пору преподавания им Пастырского богословия, - должен пламенеть любовью к людям и любовью к горнему миру, пастырю нужно любить, что дышать воздухом. И любить, не делая различия, без расчета, без выбора. Любить и радовать всех, именно РАДОВАТЬ - это есть постоянное и тихое торжество истинной пастырской любви, ибо пастырь без любви, что цветок без цвета, утро без зари, день без сияющего солнца, или как по апостолу - потухшая звезда, блуждающая во мраке ночи (Иуд. 1, 13).

     Наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Пимен (Извеков) - в будущем Патриарх Московский и всея Руси - очень любил иеромонаха Тихона (Агрикова) и только ему поручал проповедовать Слово Божие. В Лавре служились две Божественные литургии: Наместник говорил проповедь на одной из них, а отец Тихон - на другой.

Когда архимандрит Пимен уезжал, отец Тихон выполнял его обязанности, был его заместителем. Ему поручали большие, ответственные посты: с 1954 года он проходил послушание эконома Троице-Сергиевой лавры, а с сентября 1955, по благословению Святейшего Патриарха Алексия (Симанского), стал казначеем обители.

     Отец Тихон был исключительным тружеником и подвижником. Кроме уже перечисленного, он заведовал свечным ящиком, регентовал на левом клиросе, а по праздникам - на правом. Причем делал это как-то по-особенному: целомудренно, тихо и кротко. Регентовал левой рукой, так как был левша, и руку держал очень красиво. Руководил также и любительским хором. Пели с ним и матушки, и девушки, и старушки.

 Бывало, Великим постом, на пассии или в прилучивщийся праздник, иеромонах Тихон (Агриков), иеромонах Кирилл (Павлов) и благочинный архимандрит Феодорит пели втроем. Об этом батюшка Тихон вспоминал п
озже, когда был на Кавказе.

     Говорили, что спал он всего по двадцать минут: ляжет, поспит, потом встает и выполняет какое-то послушание. Работает, работает, снова ляжет, поспит немного и вновь продолжит трудиться.

В Академии

     Когда отец Тихон стал преподавать в Академии, многие обязанности по казначейству легли на плечи его помощника, теперешнего духовника Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандрита Кирилла (Павлова). Архимандрит Кирилл до сих пор с глубоким уважением и великою любовью вспоминает отца Тихона, любя его за простоту и благоразумие.


     Архимандрит Тихон был духовником академии и семинарии. Молодежь тянулась к нему. Он прекрасно преподавал и всецело отдавался служению Богу и людям. Его жертвенное служение было отмечено руководством Московской Духовной академии: в 1963 году батюшка получил звание доцента. У него был особый Божий дар обращать к Богу молодых людей. Они находили в пастыре Божием то, что жадно искали их тоскующие по Богу души.

     Однажды на уроке пастырского богословия в семинарии архимандрит Тихон вызывает студента и задает вопрос по пройденной теме. Семинарист плохо знал урок и ничего не мог ответить. Тогда отец Тихон обращается к семинаристам: "Братья, что ему поставить?" Студенты кричат: "Кол ему! Кол ему поставить!" А батюшка отвечает: "Нет, неправильно! Поставим ему пятерку!" - и ставит в журнал оценку "отлично".

Незадачливый семинарист сел на место. А в следующий раз, когда его вызвали, он, к удивлению всех, был хорошо подготовлен и отвечал прекрасно. Так архимандрит Тихон преподавал будущим пастырям уроки мудрости не только на словах, но и на деле.

     Юноши, студенты, девушки и подростки приезжали к нему из Москвы. Нередко среди посетителей можно было встретить столичных ученых. Люди приезжали на исповедь и оставались ночевать, чтобы утром принять святые Христовы Тайны. Для начинающих молодых монахов он был примером, ибо вел настоящую аскетическую жизнь, был искренне предан молитвенному монашескому деланию. Он каждый день был в храме на службе.

 Люди приезжали к нему и в праздники, и в будни, всегда находя его в храме. Скольких он утешил, привел к вере, помог советом. Вспоминается рассказ одной матушки. В 1961 году у них описали все имущество. Она осталась с детьми. А куда бежать? У кого искать помощи? Только к нему. "Народу много. Я стою позади, думаю, разве попаду к нему, а он меня не видит, вдруг говорит: "Расступитесь, дайте пройти матушке". Неоценима была его поддержка в тот момент".

     Многие по молитвам старца исцелялись. Как известно, дар исцеления Господь подает подвижникам веры, делателям непрестанной молитвы, смиреннейшим из смиренных.

Духовник

     Архимандрит Тихон официально не был духовником лаврской братии, но многие монахи выбирали его своим наставником. Он очень любил братию.

Рассказывали, что когда отец Тихон еще жил в лавре, то имел такую особенность: иногда приходил в кельи монахов, чтобы оказать духовную помощь. Приходил, когда инок упал духом, сильно унывал, но никому об этом не говорил. Вдруг приходит отец Тихон и начинает, говорить с ним. После такой беседы незадачливый монах ощущал силы продолжать подвиги, зная, что нужно делать, хотя до этого все представлялось бессмысленным. Был такой случай: некий монах хотел покинуть монастырь, но никто об этом не знал. Отец Тихон пришел к нему, поговорил - и инок остался в обители.

Господь за необычайную любовь архимандрита Тихона к людям открывал старцу тайные немощи других. Отец Тихон жил болью людей, которые были рядом, помогая им. Действенной была его молитва.

     Конечно, такой огромный духовный авторитет не мог остаться незамеченным властями. В 60-х годах церковь была гонима. И с особенной силой враг обрушился на о. Тихона, сильнее чем на кого-либо, за его духовное окормление. Нет, его не арестовали и не посадили в тюрьму, но создали ситуацию, при которой он вынужден был покинуть любимую обитель и оставить преподавательскую деятельность.

Хочет ли больной принимать лекарство или не хочет, хвалит врача или бранит, встречает ли его с радостной улыбкой или отворачивается со злобой — врач все же не оставляет больного и думает только об одном: как бы помочь ему, вернуть силы, поставить его на ноги. Будь таким врачом для душ твоих слабых братьев. "Иисус,— сказано в Евангелии,— говорит им: Моя пища есть творить волю Пославшаго Меня и совершить дело Его" (Ин. 4, 34).

Не будь никогда пресыщен этой пищею, не бросай ее потому, что она не нравится другим. Эта пища — воля Божия — главный источник жизни вечной. Люди пока плохо знают вкус ее, не умеют ценить ее. Как малые дети, они, вместо сытной здоровой пищи, тянутся к вредным лакомствам, пагубным сластям. Если и ты отвернешься по малодушию от здоровой пищи, кто их научит питаться тем, что одно действительно питает?

     Так отец Тихон был разлучен со своими чадами, и продолжалось это долгие годы. Он вынужден был скрываться, жить в уединении - то в горах Кавказа, то в Сухуми, то в Закарпатье.

     По словам свт. Феофана Затворника, иноки - жертва Богу от общества, которое, предавая их Богу, из них составляет себе ограду. Вот такой невидимой оградой был для России архимандрит Тихон. Он очень радовался нашему возрождению и говорил: "Это великое счастье, данное российским народам в честь новомучеников. В память той жертвы, той крови, пролитой многими, многими новомучениками и исповедниками Российскими".

     Отец Тихон видел, ощущал наше время, "скудное верою и благочестием". "Всюду в жизни мы видим оскудение любви". Мы - это слабые дети расслабленной эпохи, и он укреплял в нас веру в Бога. Всей своей жизнью показывал твердость духа.

     Он умер во время всенощной службы перед началом великого славословия Богу. Как свидетельствует Православная Церковь, так умирают праведники и святые. На его похоронах, несмотря на скорбь расставания, царила спокойная радость. В вечную жизнь провожали праведника. Только Господь определяет святость человека, но мы верим и уповаем на то, что в небесах появился новый молитвенник за Россию и за всех нас.